«Сильнее всего достанется нашим внукам»

Алексей Нестеренко – эколог, директор основанного в 1990 году независимого Института радиационной безопасности «Белрад» в Минске

Наш институт установил в зараженных областях Беларуси 550 разработанных нами радиометров для определения степени радиационного загрязнения. На основании простого измерения население смогло определять, можно ли употреблять в пищу собранные грибы. К этому ещё нужно добавить 800 дозиметров для определения дозы излучения в организме человека. До настоящего времени используется лишь несколько десятков этих приборов. Так хочет правительство этой страны. Считается, что в измерениях нет необходимости, вполне достаточно измерений, проводимых государственными учреждениями. Мы также не очень желанны во многих школах, где мы обучаем детей правильному поведению и обращению с излучением. Всё зависит от того или иного председателя исполкома. Если они смелые, то они позволяют нам работать, а если нет - то запрещают. Для меня это самое ужасное в политике, целью которой является обманным путём представить, будто ситуация нормальна, после Чернобыля она в принципе не может быть нормальной. Какая польза от того, что в загрязнённые радиацией области инвестируется миллиард долларов в газификацию для предотвращения использования зараженной древесины, если в то же самое время люди не знают, как вести себя в лесу или какие овощи следует выращивать на своем огороде? В течение длительного времени мы ведём такую просветительскую работу, и результаты наших исследований доказывают её огромное значение. Однако не все люди воспринимают нашу информацию, как жизненно необходимую, она не вошла в их плоть и кровь. Эти знания нужно постоянно внедрять в сознание людей, именно на занятиях в школе. Очень эффективным средством показал себя разработанный нами пектиновый препарат, при приеме которого ускоряется вывод радионуклидов из организма. Но и здесь нам чинят только препятствия. И это уже в течение многих лет. Когда мы, проведя собственные измерения, в 2007 году предложили чиновникам эвакуировать некоторые деревни в сильно загрязненном Наровлянском районе или, на худой конец, провести там дополнительные работы, то никакой реакции на это не последовало. Вместо этого к нам заявились финансовые инспекторы. Якобы мы не по назначению использовали пожертвования и не платили налоги, требовали закрыть Институт. Претензии были высосаны из пальца. На международной арене мы на хорошем счету, как независимый и серьезный институт. Нас просто хотели запугать. Правительство упорно продолжает идти курсом обманной нормализации. И, наконец, ведётся строительство новой атомной электростанции. В то же время заражённые площади объявляют чистыми и требуют от людей вести там хозяйственную деятельность. Запретные зоны почти не охраняются. Люди ходят в лес за дарами природы. Корзина грибов приносит им почти пять долларов, окольными путями эти грибы попадают в Литву, в мгновение ока они превращаются в литовские грибы и, снабженные соответствующими сертификатами, попадают в торговлю. Это тоже результат грубейшей, опаснейшей политики, губящей здоровье людей. Я очень хорошо помню, как в детстве мы жили рядом с бывшим танковым полигоном. Естественно, заходить на территорию было строго запрещено. Как вы думаете, что мы, дети, делали? Точно так же ведут себя люди в зараженных радиацией лесах, которые только на бумаге являются запретной зоной. Там заражение цезием137 ещё в течение трех столетий будет представлять опасность. Излучение вызывает также наследственные изменения в нашем организме, которые приведут к тяжелым заболеваниям последующих поколений. Сегодня мы должны знать, что это будут наши внуки, им будет тяжелее всего. Это и есть белорусская нормальность, с которой нам приходится жить. Если мы защитим себя, то защитим и своих потомков.