mensch-und-atom.org

«Все уже умерли»

Художник Лявон Гришук был призван после катастрофы в Чернобыле как военнослужщий запаса и в течение месяца принимал участие в работах, связанных с дезактивацией. Два раза по две минуты он был на крыше разрушенного реактора. Он единственный из своей бригады, кто остался в живых.

«Был жаркий летний день. Но из этого черного провала исходил жуткий холод. Стояла мертвая тишина. Я был второй раз на крыше разрушенного реактора в Чернобыле, в которой зияла огромная дыра. Нам было приказано ни в коем случае не заглядывать вниз. Несмотря на это мы это делали и смотрели смерти в лицо. Наше задание было простым. Разбивать молотом графитовый блок размером со шкаф, отбитый кусок размером с коробку от сигарет и сбрасывать его лопатой в эту чёрную дыру. У нас было только две минуты. По громкой связи офицер давал нам команды, чтобы мы торопились. Он находился внизу и наблюдал за нами по монитору. Две минуты на каждую группу. Только подъём на крышу занимал около трёх часов. Это зависело не только от тяжести накидки из свинца и свинцового фартука, которые должны были защищать нас от излучения. Взрыв оставил после себя хаос. Все было перемешано. Подъём проходил ползком от одного этажа к другому, по завалам, по разрушенным стенам, иногда приходилось проползать через узкое отверстие, кое-где были надписи с предупреждением, что этот участок нужно проходить очень быстро. Наверху мы слышали рёв громкоговорителя. Две минуты на маленький кусок радиоактивного графита. Две минуты, которые изменили наши жизни навсегда. Дважды посылали нас наверх. Свинцовую накидку мы надевали только первый раз. Второй раз на нас был только свинцовый фартук. В первый раз я получил от офицера дозиметр, я повесил его на шею и засунул под накидку. После задания он взял его у меня, быстро посмотрел через индикаторное окошко и записал дозу: 12 рентген*. Во второй раз у нас уже не было дозиметров. После возвращения я спросил о дозе. Офицер ответил: 12 рентген. Было ясно, что он записывал одну и ту же дозу, независимо от того, что там наверху происходило. Только почти тридцать лет спустя, выступая по телевидению, генерал, командовавший в то время, вспоминал, как он выторговывал у вышестоящих начальников минуты. Он понимал, что он посылал своих людей на верную смерть. Таким образом, он добился две минуты, которые он считал ещё допустимыми. Но он заблуждался. Из 31 мужиков моей бригады с 2001 года я остался последним выжившим. Я почти убеждён, что я единственный из тех, кто живёт, кого послали на крышу. После выполненной работы нам всем стало плохо, из носа шла кровь. Нам сказали, что это пройдет, ничего страшного. Советовали пить алкоголь. Он уменьшает излучение. Многие так и делали, и я тоже, и стали алкоголиками. Мы стали болеть разыми болезнями, больше не могли работать, курили, пили и стали тяжелым грузом для наших близких. В 1995 году я прозрел. Я увидел божий свет в Евангелисткой церкви и стал верующим. Это меня спасло, я бросил пить, моя жена оказала мне большую поддержку, наконец, я начал писать картины. Я всегда изображаю свет, который меня спас, он повсюду, даже на кладбищах. Он дал мне свободу. Он спас мне жизнь. Я живу и буду до конца своих дней не переставая славить бога и его свет.

*12 рентген соответсвуют 120 миллизивертам или 120 годовым дозам, считающимся допустимыми.